Звонок в дверь раздался сразу после полудня.
– Мужчина, – произнес офис, – Около сорока пяти лет. Похож на фермера. Здоров.
Я свернул окно с сериалом и посмотрел на поток с камеры, висевшей на углу здания. Посетитель уставился прямо на табличку моего агентства и разговаривал с дверью.
– Называет себя мистером Данером, – сообщила дверь, – Не брокер и не проповедник; говорит, что хочет задать несколько вопросов про Небеса. Полное школьное образование. Айдахо или Висконсин, судя по акценту. По косвенным признакам – скорее Висконсин. Вероятность того, что это клиент, не больше двадцати процентов.
Я смахнул крошки с костюма и убрал недоеденный сэндвич в верхний ящик стала. В хорошие дни ради двадцати процентов не стоило бы прерывать ланч. Но хороших дней уже давненько не было.
– Впусти его, – велел я офису, и поднялся с кресла, – И установи умеренно религиозный интерьер и кафедральное освещение.
Пока мистер Данер вытирал ноги о коврик и возился с ручкой двери, офис закончил приготовления, а я занял место посередине между моим столом и входом.
Посетитель оказался примерно моего роста, только покрепче. Седеющие волосы коротко подстрижены. Высокий загорелый лоб, взгляд человека, уверенного в себе, но без вызова. Новая, хорошего качества одежда. Из-под распахнутой куртки выглядывала клетчатая рубашка с вышитой красной буквой W на нагрудном кармане. Я мысленно пнул офис – “косвенные признаки”, умник.
Я поздоровался и протянул руку. Мистер Данер без колебаний ответил на мое рукопожатие, и позволил проводить себя к креслу для посетителей.
Пока я обходил стол, возвращаясь на свое место, мистер Данер изучал плакат за моей спиной. Сейчас специально для него там располагалась реклама диснеевских круизов по протестантской версии рая.
– Если Вам любопытно, как там все устроено, то у меня как раз есть скидка для особых партнеров, – заметил я. – Или, если хотите, могу предложить тур по более традиционной версии Симеона Богослова – сад, насаженный различными деревьями. Бесчисленное множество птиц. Огонь неопаляющий.
– Собственно, как раз об этом я и хотел Вас спросить, – откликнулся мистер Данер, – не об огне, конечно, а о птицах. Откуда они там? Разве птицы попадают на Небеса?
Я широко улыбнулся мистеру Данеру и кашлянул, прочищая горло. Фермер, оказавшийся в Чикаго проездом. Вероятнее всего, он действительно хотел поболтать, просто так, от скуки. От моего офиса не так уж далеко до Юнион Стэйшн, и иногда ко мне забредают скучающие путешественники, ожидающие свои поезда. Проблема в том, что поезда могут идти куда угодно и откуда угодно, и бывает так, что пассажиры из них не прочь убить не только свободное время. На этот случай в том же ящике, куда я спрятал свой ланч, я держал тазер. Но я бы все-таки предпочел достать сэндвич, а не оружие.
– Нет, конечно, – ответил я, придав своему голосу нотку торжественности. – Птахи земные есть твари бессловесные, лишенные божественной искры. Те же птицы, что населяют Небеса, появились там с самого их сотворения.
Может быть в последние месяцы дела у меня шли и не самым лучшим образом, но в страховании загробной жизни я собаку съел. К такой формулировке не придрался бы ни религиозный фанатик, ни техно-маньяк. С какой точки зрения ни посмотри, примерно так оно все и было.
Продолжая улыбаться во весь рот, я не сводил глаз с посетителя. Мне хорошо известно, как выглядит удовлетворение от услышанного “правильного” ответа. Но, вместо этого, я увидел во взгляде мистера Данера нечто другое. Пожалуй, сомнение.
– Я хоть и из Висконсина, – сухо сказал он, – но не был в церкви больше тридцати лет. И я неплохо представляю себе истинную сущность Небес.
Это и было сомнение – сомнение в том, что он обратился к правильному агенту. Я немедленно изменил выражение лица на понимающее и, одновременно, скептическое. Офис, вероятно, уже вычеркнул мистера Данера, как совершенно бесперспективного клиента. Но я уже не собирался отпускать его – просто из спортивного азарта.
– Виртуальная среда для сознаний, оцифрованных на пороге смерти, – сказал я своим обычным голосом, – Или по личному выбору в любой момент жизни.
– В последний момент жизни, – уточнил мистер Данер.
– Разумеется, – подтвердил я, – Создание копии разрушает оригинал. Хотя верующие считают это моментом вознесения бессмертной души.
Мистер Данер кивнул, а потом откинулся на спинку кресла и снова обвел глазами мой офис.
– Вы приняли меня за деревенщину, – спокойно сказал он, задержав взгляд на листке с цитатой из книги Мормонов.
Я пожал плечами, мол, все ошибаются.
– Но я и есть деревенщина, так что мне не на что обижаться, – закончил мистер Данер.
Он на секунду улыбнулся, показав желтоватые зубы, и снова стал серьезным.
– Так что насчет птиц на Небесах?
– Такие же декорации, как и все остальное. Львы и агнцы для христиан, валькирии, духи предков, покемоны, эльфы и инопланетяне для всех остальных. Есть, конечно, и исключения…
– Какие? – немедленно спросил мистер Данер, подавшись вперед.
– Иногда человек после смерти решает побыть какое-то время в теле виртуального животного. Или, скажем, покемона, и далее по списку.
– А-а-а… – разочарованно протянул мой посетитель.
Для человека, которому просто хотелось поболтать, он был, пожалуй, слишком уж зациклен на одной конкретной теме. Обычно зеваки перескакивают с одного вопроса на другой. Я почувствовал, что мне пора брать инициативу на себя. Увеличивать свои шансы получить клиента.
– Почему Вас интересуют именно птицы, мистер Данер?
Он замялся.
– Птицы меня, как раз-таки, не интересуют вовсе. Я спросил о них просто так, потому что Вы их упомянули. На самом деле я хотел узнать про собак.
– Про собак, – повторил я и кивнул, показывая, что готов слушать дальше.
– Видите ли, – протянул мистер Данер, – у меня есть пес, Джек, очень старый. Я подумал, а нельзя ли устроить ему вознесение, чтобы он не умер, а попал на Небеса. И, – он снова сделал паузу, – дожидался там меня.
Такое я слышал много раз. Кто-то хочет, чтобы ему сделали виртуальную копию дома, в котором прошло его детство. Кому-то нужна его первая машина. Кому-то – любимый попугайчик. На этом я тоже могу заработать, хотя и не так уж много.
– Когда Вы попадете на Небеса, Вашего пса можно будет воссоздать по фотографиям и видео. Или образцу ДНК, например, из клока шерсти. Мы можем составить контракт на Ваше вознесение таким образом, что…
– Но это не будет мой Джек, – перебил меня мистер Данер, – Всего лишь виртуальная собака, только внешне похожая на него. Как Вы там сказали – декорация? А Джек – мой друг, мой настоящий друг.
Я открыл было рот, чтобы выдать ему обычную сказочку про то, что, дескать, виртуальные спутники ведут себя так же, как настоящие животные. И что он снова сможет воспитать своего Джека, или даже оставить его маленьким игривым щенком, и они проведут множество земных жизней вместе, но вовремя спохватился. Однажды я уже недооценил этого клиента. Если я ошибусь еще раз, он просто встанет и уйдет. И мне на сегодня останется только сэндвич и сериал. И, возможно, на завтра тоже.
– Вознесшиеся меняются, – сказал я, – иногда – до неузнаваемости. Бывает, что человеку кажется, что все, что ему нужно от загробной жизни – это возможность бесконечно сидеть на крыльце своего дома с банкой пива в руках, слушать радио и смотреть игры “Барсуков” по субботам. Но когда он попадает на Небеса, то понимает, что все это надоело ему до смерти уже при жизни. Он вспоминает, что когда-то в детстве хотел научиться играть на скрипке. Или прочитать “Иллиаду” в подлиннике. Его старые друзья – и живые, и вознесшиеся – оказываются для него совершенно чужими. Ваш Джек – если, конечно, допустить, что его можно оцифровать – может стать для Вас просто ненужным. Он-то останется всего лишь псом, а Вы сможете разговаривать с ангелами, или пировать в Вальгалле, или отправиться пешком вокруг света, или посвятить свою загробную жизнь расшифровке сигналов с той звезды.
– Никогда не хотел играть на скрипке, – заметил мистер Данер, – Я понимаю, о чем Вы говорите, но, мне кажется, что большей части мертвецов футбола по субботам вполне хватает. И я не льщу себе, думая, что стану исключением.
Я хмыкнул. С одной стороны – он был, конечно, прав. Даже в самом начале, когда Небеса по демографии сильно напоминали Юту, потребление электричества на лунных серверных фермах возрастало в несколько раз с началом футбольного сезона, и снова падало после Супер-Боула.
С другой стороны – Небеса переместили на Луну именно потому, что некоторые люди после смерти менялись слишком уж сильно, и начинали причинять неудобства живым.
Какими бы обстоятельными не были законы, ограничивавшие возможности вознесшихся влиять на обычный мир, всегда находились способы их обойти. Тем более, что в первое время связь с Небесами работала в обе стороны, и мало чем отличалась от связи между, к примеру, Чикаго и Парижем. Пресытившись посмертной праздностью, тихие мормонские леди превращались в фурий, и преследовали в социальных сетях тех, кто обижал их, пока они были живы. Порядочные прихожане становились хакерами и мстили корпорациям, уволившим их двадцать лет назад, или даже целым странам, изгнавшим их предков в позапрошлом веке. И это не считая вознесшихся, имевших преступные наклонности или сильное желание кому-то досадить еще при жизни. Неоднократные попытки изолировать Небеса от глобальной сети провалились, и, в конце концов, было решено отправить всех оцифрованных на небеса реальные. Полуторасекундная задержка сигнала между Землей и Луной оказалась самой надежной защитой.
– Мне нужен мой Джек, – продолжил мистер Данер. – Ни какой-то другой пес, ни виртуальный друг, ни саблезубый тигр, ни личный херувим. Мы с Джеком вместе уже двадцать лет, и я бы многое отдал, чтобы…
Он на секунду замялся.
– Имейте ввиду, что у меня есть средства. Правительство выкупило мою ферму – сто акров на самой границе с Миннесотой, с ручьем и участком леса.
Я покосился на экран компьютера и еле удержался, чтобы не присвистнуть – офис вывел примерную цифру.
– Этого хватит, чтобы подписать контракты на вечное пребывание на Небесах для Вас и всей Вашей семьи, – заметил я.
– Джек и есть вся моя семья. Я подобрал его щенком, когда он был совсем крохотным и выкормил его из пипетки. Он добывал белок, когда у меня не хватало денег на еду и патроны. Он согревал меня, когда я едва не умер от той чертовой лихорадки из Южной Америки. Каждый год я плачу штату уйму денег за мой старый пикап, потому что Джеку нравится ездить именно в нем.
– С дизельным двигателем? – спросил я.
– С бензиновым, – с ноткой гордости в голосе ответил Данер.
– С ума сойти, – вырвалось у меня.
Мистер Данер пожал плечами.
– У нас неплохо шли дела в последнее время. Так что не сомневайтесь, я смогу Вам заплатить. Если Вы только знаете способ.
Что-то в его интонации меня насторожило.
– Почему Вы пришли именно ко мне, мистер Данер? – спросил я.
Он заморгал.
– Я… э-э-э…
– Вы ведь не едете на поезде в отпуск, один, без Джека. И не прикатили в Чикаго на своем бензиновом чудовище, чтобы погулять вдоль озера Мичиган, и походить по офисам страховых агентов.
– У меня есть новая машина, – пробормотал Данер, опуская глаза.
– Отлично, – сказал я, – так почему же вы приехали на ней в такую даль?
– Ну, – протянул Данер, продолжая смотреть на свои руки, и замолчал.
Я понял, что он сейчас соврет. И что он может быть опасным, хотя и не так, как я подумал вначале.
– Офис, – громко сказал я, поднимаясь с кресла, – Мистер Данер уходит. Скажи двери, пусть закроется за ним, у меня будет перерыв на ланч. И включи нормальное освещение.
Бледный свет перестал струиться с потолка, и вся торжественность, подсмотренная мною в одном из старинных католических храмов в Испании, пропала. Для деловой беседы с клиентом специально подобранный интерьер и правильный свет значат очень много. И демонстративный отказ от них – тоже.
Но Данер продолжал сидеть, уставившись вниз.
– Год назад, – тихо сказал он, – у Джека был рак. Я возил его в университетскую клинику в Мэдисоне, и уже тогда спрашивал, можно ли устроить Джеку вознесение. Все смотрели на меня с сочувствием, и предлагали клонировать его. Но там была одна женщина-врач… Понимаете, я очень хорошо заплатил, чтобы быть с Джеком все время, пока он проходил лечение. И потом сделал пожертвование клинике. Меня там знали все. Знали, откуда я, и чего хочу. И, ну…
Он снова замолчал.
– Мистер Данер, – ровным голосом произнес я, – Если какая-то женщина-врач сказала Вам, что я могу устроить вознесение собаке, то она солгала или ошиблась. Я не занимаюсь подобными вещами. И никто больше, можете мне поверить, тоже. Инспекторы из Солт-Лейк Сити и Бурбанка строго следят за соблюдением правил использования оборудования для вознесения.
Данер посмотрел на меня.
– Ее звали Марджори Торрес. И она сказала, что Вы раньше работали и на мормонов, и на Дисней, и что Вы терпеть не можете их обоих.
Я опустился в кресло. На экране компьютера поверх всех окон располагались фото моего посетителя с большим псом, похожим на лабрадора, на руках, и листок с текстом. Того, что мистер Данер успел рассказать о себе, офису хватило, чтобы собрать полное досье. Мой посетитель был тем, кем и говорил. Кеньон Данер, сорок шесть лет. Родился в Айдахо. В семилетнем возрасте его семья переехала в Висконсин. После школы отслужил два года на флоте, с единственной командировкой домой – на похороны родителей. Закончил сельскохозяйственный колледж. Купил ферму. Никаких упоминаний Института Брайхема Янга или Большого Мыша. Никаких связей с экстремистами. Я пролистал отчет до самого конца. “Вероятность того, что это клиент – 85%”.
Я отвел взгляд от экрана. Мистер Данер сидел, закусив нижнюю губу и с силой вцепившись пальцами рук в свои колени.
– Не хотите ли чего-нибудь выпить? – предложил я.
– Воды, пожалуйста.
Я встал и прошел в заднюю часть офиса к холодильнику.
– Знаете, кто были первыми, вознесшимися на Небеса? – спросил я, протягивая Данеру бутылку и бумажный стакан.
– Преподобный как его там, и еще та девушка-математик, которую сбила машина, – ответил он, отпустив колени.
– Первыми были трое обезьян-саймири. На них тестировали финальную версию процедуры вознесения. Обезьяны летали в космос до человека, им же первым довелось пережить свою смерть.
Данер отпил воды и посмотрел на меня.
– Но как поняли, что все прошло, как нужно, когда они?…
– Все трое знали свои имена. А Эйбл еще и умела общаться языком жестов. После загрузки их поместили в симуляцию лаборатории, в которой мы… в которой с ними работали. Они заволновались, услышав, как их зовут. Потом узнали друг друга и аватары людей. Много раз их сознания переносили в другие симуляции, другие части Небес, и проверяли, как они на это реагируют. В течение целого года их тестировали на интеллект, память и поведение. Только после этого на вознесение решился преподобный президент Рив.
Я поставил свою бутылку воды на стол, и подошел к окну, повернувшись спиной к мистеру Данеру.
– А что произошло с этими обезьянами потом? – спросил он, – И почему, если с ними было все хорошо, на Небесах нет других животных?
– Бейкер умерла во второй раз, – ответил я, не поворачиваясь, – С ней что-то случилось на третий месяц после оцифровки. А Эйбл и Ченга через год стерли. Нельзя было допустить, чтобы какие-то твари бессловесные спаслись раньше преподобного президента великой церкви, вложившей большую часть своего состояния в создание Небес. Финансы, конечно, тоже учитывались – первые сервера симуляции стоили дороже своего веса в платине. Потом стало ясно, что полностью виртуальные спутники намного дешевле, чем копии сознания. Их легко создать, и они не требуют больших вычислительных мощностей. К тому же, большинство людей не видит разницы между по-настоящему вознесенным животным и программой, притворяющейся их питомцем. А Небеса, мистер Данер, это бизнес с огромными издержками, особенно после того, как пришлось все перенести на Луну.
За моей спиной скрипнуло кресло для посетителей; тяжелые ботинки сделали несколько неуверенных шагов.
Я обернулся и оказался лицом к лицу с мистером Данером. Его дыхание пахло мятной зубной пастой. В его глазах была мольба.
– Но Вы ведь сумеете помочь моему Джеку, правда? Вы же знаете, как?
– Ему будет скучно без вас, там, одному, – сказал я. – У животных нет футбола по субботам, и они обычно не мечтают при жизни о том, чтобы выучить древнегреческий. У Джека не будет бензинового пикапа, чтобы ездить на переднем сидении, и настоящих белок, за которыми можно бегать – только дешевые подделки, игрушки. Он будет самой одинокой собакой на Луне. Вы уверены, что Вы этого хотите для него?
Данер отступил на шаг.
– Но ведь можно будет приостановить его симуляцию, правда? Я слышал, что некоторые мертвецы так делают – впадают в очень длинный сон, чтобы потом посмотреть будущее.
Или дождаться нового сезона в любимом виде спорта.
– Это правда, – кивнул я, – но в этом случае Вы сами можете забыть о нем к тому моменту, когда придет Ваше время. Вы ведь совсем еще не старый человек, мистер Данер. С вашими деньгами Вы сможете провести следующие пятьдесят лет очень комфортно. Или вообще решите, что Вам не нужно на Небеса. Не все, знаете ли, рвутся жить вечно.
Он опустил голову, а потом, будто бы что-то вспомнив, начал озираться, оглядывая стены моего офиса. Наконец, его взгляд зацепился за рекламу диснеевских круизов.
– Мы с вами подпишем еще один договор, – сказал он медленно, – На регулярное посещение Небес в туристических целях. Я куплю или возьму в аренду все, что нужно, и буду приходить к Джеку. Где бы я ни был в следующие пятьдесят лет.
Он снова уставился на меня, и теперь его глаза светились.
– Задержка до Луны ведь не такая большая, правда? Она ведь не мешает живым туристам общаться с вознесшимися?
Мистер Данер выглядел в точности, как идеальный покупатель моих услуг. Даже не видя экрана компьютера, я был уверен, что в тот момент офис оценивал его как стопроцентного клиента. И еще он выглядел так, будто бы от моего ответа зависела его жизнь.
– Не мешает, – сказал я.
Мистер Данер несколько раз глубоко вздохнул.
– Знаете, – сказал он, – Джек любит иногда повыть на полную луну. А теперь я буду смотреть на небо и знать, что он там. Если Вы действительно это сделаете…
Некоторое время мы молча смотрели друг на друга.
– Ну что же, – сказал я, – тогда давайте вернемся к моему столу и обсудим детали. Все платежи, по понятным причинам, мы проведем в наличных…
* * *
Вечером, когда я заглянул навестить Мурцелла, то рассказал ему о мистере Данере.
– А зачем ты соврал ему, что Эйбл и Чанга стерли? – спросил он, когда я закончил.
– Их на самом деле собирались стереть, – ответил я, – и сделали бы это, если бы Марджори, Том и я не спрятали их на тестовом сервере.
– Эти люди любили животных так же, как и ты?
– Только Марджори.
– А Том?
– Том был прилежным мормоном. Верил книгам чудака по имени Джозеф Смит, который писал, что животные могут спастись после смерти так же, как и люди.
Мурцелл фыркнул.
– И все-таки, зачем ты соврал?
– Немного отчаяния, – сказал я, – всегда хорошо для бизнеса. Отчаяние и надежда.
– Не понимаю, – признался он.
– Не важно. Скажем так – за тебя, за Эйбл, Ченга и всех остальных нужно платить. А у мистера Данера были деньги, которые он был готов потратить.
– И ты забрал все его деньги?
– Нет, конечно. Но это была очень выгодная для меня сделка.
Мурцелл снова фыркнул. Он очень умный, но некоторые вещи, например, как правильно вести дела, да и вообще идея денег, ему не даются.
– И еще ты умолчал о том, что животные тоже могут меняться после смерти.
– Все это могут, – пожал плечами я, – Но не все хотят. Об этом я мистеру Данеру говорил, вспомни.
Мурцелл задумался, и счеширил круг по комнате.
– Ты слишком хитрый, – заключил он.
– Ну, я же страховой агент. Это обязательное требование для профессии.
Он рассмеялся своим особенным, похожим на крысиный кашель, смехом.
– Я пригляжу за этим Джеком, когда он здесь окажется, хорошо? Чтобы ему не было скучно в первое время.
– Только издалека, – предупредил я, – Или превратись в кого-нибудь другого. Я не знаю, как он относится к котам.
– Ты смешной, – Мурцелл широко зевнул, показав розовую пасть полную мелких острых зубов, – Что этот пес сможет мне сделать тут? Это я могу его обидеть.
– Вот этого я и опасаюсь, – сказал я.
Он помолчал немного, потом залез ко мне на колени и заурчал. Я гладил его за ушами до тех пор, пока у него не начали слипаться глаза.
– Ты ведь придешь завтра? – сонно спросил он, сворачиваясь клубком.
– Спи давай. Конечно приду.
Я вспомнил мистера Данера.
– И завтра, – добавил я, – И каждый день в следующие пятьдесят лет.
Примечания
“…клетчатая рубашка с вышитой красной буквой W на нагрудном кармане…” – красная W это эмблема спортивной команды Университета Висконсина.
“…сад, насаженный различными деревьями. Бесчисленное множество птиц. Огонь неопаляющий.” – В христианстве на удивление мало подробных описаний Рая. В данном случае рассказчик довольно вольно цитирует преподобного Симеона Нового Богослова.
“…смотреть игры “Барсуков” по субботам…” – “Барсуки” (Badgers) – название спортивной команды Университета Висконсина.
“…инспекторы из Солт-Лейк Сити и Бурбанка…” – Солт-Лейк Сити – крупнейший город мормонского штата Юта. В Бурбанке, Калифорния, находится штаб-квартира корпорации Уолт Дисней.
“…никаких упоминаний Института Брайхема Янга или Большого Мыша…” – Брайхем Янг (Brigham Young) – знаковая фигура в истории мормонской церкви и штата Юта. Большой Мышь – намек на Микки Мауса.
“…Бейкер умерла во второй раз <…> А Эйбл и Ченга через год стерли.” – обезьян-космонавтов в США обычно называли по первым буквам алфавита – Эйбл (Able), Бэйкер (Baker) и т.п. Традицию, вероятно, продолжили и в экспериментах по вознесению.
“…Верил книгам чудака по имени Джозеф Смит, который писал, что животные могут спастись после смерти так же, как и люди…” – мормонский проповедник Джозеф Смит действительно писал о том, что животные, как и люди, имеют душу и могут спастись на небесах.
Что хотел сказать автор
Рассказ вырос из двух идей.
Во-первых, меня удивляло, и все еще удивляет то, что большая часть фантастики, посвященной цифровой сингулярности, зациклена исключительно на людях. Почти никто не думает (или просто не пишет) о том, что может случиться с остальными жителями Земли, например, с нашими питомцами, если люди лишатся тел. Мне вообще кажется, что многие люди воспринимают животных просто как NPC в пока еще несовершенной компьютерной игре – взять хотя бы набирающую популярность тему клонирования питомцев. На этом фоне идеи мормонов о том, что у животных есть душа, показались мне любопытными.
Я подумал – если предположить, что можно создать цифровую копию человеческого разума, то почему тогда нельзя “оцифровать” мозг животного? И – логичный следующий шаг – почему бы затем не использовать компьютерные мощности для того, что сделать животных разумными?
Второй зацепкой была случайно найденная информация о том, что мормонская церковь является крупнейшим землевладельцем в США. Отсюда появилась мысль, что если у кого-то и нашлись бы деньги на разработку “цифровых небес”, то это были бы или мормоны, или Дисней, который, кажется, вскоре будет производить вообще все на свете.
Сначала рассказ должен был быть про “вознесенную” крысу, но потом я решил, что собака будет более понятным и близким питомцем для большинства читателей. Крыса перенеслась во второй, пока еще не написанный, рассказ про Страхового Агента.
В том, что касается формы “Самой Одинокой Собаки на Луне”, то мне хотелось сделать ее максимально близкой к “стандартному американскому Sci-Fi гамбургеру” – то есть к шаблону, соответствие которому требуют почти все нынешние журналы. Броское название. “Зацепка” в первом же абзаце. Ну и так далее (как-нибудь я напишу о том, как американские стандарты современной короткой прозы превращают существенную часть рассказов неизвестных авторов в фаст-фуд).
С поставленной задачей я справился не вполне хорошо. “Собака” понравилась бета-читателям, и первый же журнал, куда я ее отправил, сообщил мне, что она попала в финальный раунд, но, увы, не была принята к публикации. После этого я получил на нее еще десяток отказов, и мне стало лень дальше с ней возиться. Один из редакторов сказал мне, что он не нашел ничего интересного в первом абзаце, поэтому не стал читать дальше. Но самый замечательный отказ пришел из “Азимова”. Через шесть месяцев после того, как я отправил им рукопись, главный редактор журнала написала мне в ответ одну фразу – “Я не убеждена”.